Наша Лаодикийская проблема.

Есть ли решение?

Роберт Дж. Виланд

Обычный ответ таков: «Поздний дождь – вот решение. Он освежит и пробудит церковь»

Но разве не его мы ждём 140 лет? И мы узнали, что массовые крещения (как в Руанде) не решают проблемы, ибо новообращённые быстро заражаются нашим старым вирусом тёплости. Если мы окрестили миллион новообращённых, они вскоре подхватят ту же самую болезнь. Наши церкви в Третьем Мире быстро становятся подобными нам, жителям Мира Западного.[1]

«Тогда давайте усерднее молиться!» Это тоже хороший ответ. Нам говорят молиться о позднем дожде. Иудеи у Стены Плача тоже непрестанно молятся о приходе их Мессии. Но им сначала нужно кое-что сделать – прочитать Новый Завет, обрести веру в того Мессию, которого распяли их отцы, и покаяться. Не видно ли с небес того, что нам тоже нужно кое-что сделать прежде чем наши молитвы о позднем дожде будут услышаны?

Иисус говорит: «Но как ты тёпл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (Откр. 3:16)

Есть ещё один популярный ответ на наш вопрос: «Направьте верующих на труд завоевания душ. Это оживит их». «Труд» всегда был полезен для нашего здоровья. Но как вы заставите тёплую церковь трудиться постоянно, а не рывками? Неужели в конце концов окажется правдой то, что праведность может быть только от дел? Если её должны принести дела, то не ставим ли мы телегу впереди лошади?

Ещё одно предложение: «Организованная церковь безнадёжна, присоединяйтесь к отколовшимся группам. Они не теплы». Но откуда нам знать? То, что они так говорят, ещё не делает это правдой. Дайте им время. История доказала, что рвение без знания скоро терпит неудачу.

Проблема стоит перед нами уже давно

Я помню, как в молодости читал и слышал частые торжественные призывы церковных руководителей: «Заключите завет с Богом через жертву!», «Пусть ничто не стоит между душой и Спасителем!», «Отдайте Ему всё!» Когда на собраниях в лагере нас призывали к новому посвящению, почти все вскакивали на ноги. А потом мы шли домой такими же тёплыми, как и раньше. Время от времени проповедники пробуждения вспыхивают на нашем небе, как метеоры, шумят собрания в лагерях, а потом мы опять оказываемся там же, где и были.

Мы слышали торжественные призывы президентов Генеральной Конференции У. А. Спайсера (1922-1930), К. Х. Уотсона (1930-1936) и Дж. Л. Мак-Элхани (1936-1950). Помню, когда я учился в старом Садерн-Джуниор-Колледже, я видел, как старейшина Уотсон проезжал по студенческому городку на своём маленьком «Бантам-Остине» – подавая нам, американцам, ездящим на «Шевроле» и «Бьюиках», пример экономии и жертвенности. Помню также Мида Мак-Гуайра, евангелиста-пробужденца, внушавшего нам благоговейный ужас. Все эти пробуждения и реформации закончились всё той же теплохолодностью.

Когда мы чуть было не прорвались

Среди президентов Генеральной Конференции, выступавших за перемены, выделяется старейшина Роберт Х. Пирсон (1966-1979). Будучи полностью предан Богу, он делал всё, что мог. Двадцать лет назад он хотел, чтобы церковь вновь услышала весть 1888 г. о новом завете, но потом, в начале 1976 г., состоялась Палмдейлская конференция, на которой его убедили оказать вместо этого поддержку австралийскому «новому богословию», увидев в нём путь к пробуждению. Волнующие душу ежегодные речи к Совету от 1973-1974 гг., которые были вдохновлены им, вошли в историю. Порицаемая им обмирщённость сейчас просто свирепствует. А «новое богословие» высосало из церковного общения сотни служителей и тысячи верующих. (Это была не новозаветная истина!)

Опыт древнего Израиля проливает свет на наш опыт. Оправдание Авраама верой должно было стать путеводным светом всемирной миссии этой нации. “Благословятся в тебе все племена земные”, – обещал Господь. (Быт.12:3). Авраам не давал никаких ответных обещаний; он лишь поверил обещанию Господа (Быт.15:6). Это обетование Божие и было новым заветом.

Перед тем, как дать закон на Синае посреди “громов и молний”, землетрясения, огня и границы, переступать которую было нельзя под страхом смерти, Господь пытался вновь утвердить тот же самый новый завет с потомками Авраама: “Если вы действительно будете слушаться [буквально с иврита] гласа Моего и соблюдать [бережно хранить, – буквально с иврита] завет Мой [Его новозаветное обетование Аврааму], то будете Моим уделом из всех народов” (Исх. 19:5)[2]. Из всех народов земли они должны были стать “головой, а не хвостом” (Втор. 28:13). Но гора Синай стала поворотным пунктом в судьбе этого народа, ибо он отказался от Господня нового завета с его оправданием по вере. Вместо того, чтобы смиренно сказать “аминь” на Божие обещание, как это сделал Авраам (на древнееврейском языке слово “аминь” значит “верно”), люди пообещали исполнить программу дел послушания “Всё, что сказал Господь, исполним” (Исх. 19:8). Это был ветхий завет. Люди вынудили себя пойти долгим окольным путём, который в конце концов должен был привести их к ужасному деянию – распятию Христа.

В истории Израиля были взлёты и падения

Давид, кажется, понял, что новый завет Господа включал в себя полное преобладание его народа в мире: “Я устроил место для народа Моего Израиля, и укоренил его, и будет он спокойно жить на месте своем, и не будет более тревожим, и нечестивые не станут больше теснить его, как прежде… Я смирил всех врагов твоих” (1 Пар. 17;9, 10).

Соломон на некоторое время ухватился за это обещание, молясь, “чтобы все народы познали, что Господь есть Бог и нет кроме Его” (1 Цар. 8:60). В переводе на простой современный язык, это означало бы, что не должно быть никаких жестоких мировых империй, которые попирают всю землю, таких как Ассирия, Вавилон, Мидо-Персия, Греция или Рим. Израиль навеки остался бы благодетельной мировой сверхдержавой. Но в 933 г. до н.э. Ассирия начала устанавливать свою устрашающую всемирную диктатуру, и это было почти точно то время, когда цари Ровоам и Иеровоам стали в 931 г. сползать к богоотступничеству. С того времени в Израиле редко бывало что-то, кроме разочарования. Век за веком, в ветхом завете, бок о бок друг с другом развивались два фантастических явления: углубляющееся отступление Израиля и Иуды от Бога, и параллельно этому – растущий ассирийский террор. По мере того, как отступничество Божьего народа становилось почти всеобщим, правление Вавилона, а в конце концов Рима, становилось всё более жёстким.

Кто может представить себе, сколько ненужных страданий в итоге пришлось претерпеть миру? Все они стали прямым результатом того ветхого завета, который Израиль пристегнул к себе на Синае. Этот роковой выбор был началом тех скитаний, которые в конце концов, через много столетий, должны вновь привести народ Божий к тому оправданию по вере, которое испытал на себе Авраам. Нет никаких свидетельств в пользу того, что какой-либо иной царь после Давида по-настоящему понимал это. Вероятно, Павел первым разглядел, что смысл израильской истории заключается в том, что это – окружной путь, ведущий в финале назад, к новому завету, данному Аврааму: “Закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою” (Гал. 3:24).

Даже то, КАК был дан закон на Синае в Книге Исход 20, – это результат их ветхого завета. Разве Господу приходилось пугать Авраама таким вселяющим ужас способом? Он просто написал закон у него в сердце. В противоположность этому, на Синае Он должен был написать его на каменных скрижалях! И даже святилище было уступкой людскому неверию, потому что Павел говорит, что для ветхого завета требовалось “земное святилище” (Евр. 9:1). Постройте его, сказал Господь, “и буду обитать посреди их”, поскольку из-за их ветхозаветного неверия Он не мог обитать В НИХ так, как того хотел (Исх. 25:8). Левитское служение с его жертвами, с реками крови, которых Господь никогда “не хотел”, было результатом людского неверия (сравни Ис. 1:11-14)[3].

Взгляд на историю Израиля “с высоты птичьего полёта” показывает, как ветхозаветное неверие привело его к окончательной гибели. Один монарх за другим тащили свой народ в пропасть. Ни один правитель северного царства не делал того, что было праведно, хотя Господь умолял их через многочисленных пророков и вестников (2 Цар. 17:13, 14). В конце концов, в 722 г. до н.э. Ассирия навсегда сокрушила этот народ как государство и безвозвратно рассеяла их среди язычников. Даже “хвост”, и тот исчез.

Тем временем, Иудея упорно бунтовала. Несколько её царей отчаянно пытались прекратить это, организовав пробуждение и реформы. Такими были, например, Иосафат, Езекия и напоследок возлюбленный молодой Иосия.  Но Писание показывает, что каждый из них просто пытался обновить, возродить ветхий завет. Возврата к новозаветному оправданию по вере так и не произошло. Они были искренне слепы для той веры, которая была у Авраама. Проблема была не в том, что у них была “организация”, а в том, что у них было отчуждение в сердце.

Езекия (729-686 до н.э.) чуть было не попал в историю в качестве величайшего царя, когда-либо сидевшего на престоле Давида. Если бы он ответил “аминь”, когда Господь сказал ему: “Сделай завещание для дома твоего, ибо умрешь ты и не выздоровеешь” (2 Цар. 20:1), его выдающаяся жизнь и деятельность не оставили бы никакой записи о зле, совершённом в его царствование. Но даже он не примирился с Богом!

Когда он надулся и стал просить об исцелении, говоря Господу, что это несправедливо (“Разве я не служил Тебе с преданным сердцем?”), Господь добавил ему 15 лет жизни; и тут произошла трагедия. Исцелившийся царь гордо показал все тайны страны её будущему врагу Вавилону, и стал отцом самого худшего из всех правителей Иудеи – Манассии. Царство достигло дна, когда он довёл народ “до того, что они поступали хуже тех народов, которых истребил Господь от лица сынов Израилевых” (2 Пар. 33:9). Реформы хорошего царя Езекии испарились, когда на престол взошёл его нечестивый сын. Люди стали вслед за ним делать зло с тем же усердием, с каким они раньше следовали за Езекией в его ветхозаветных реформах. Сын верного Езекии указывается как главный виновник гибели их государства (Иер. 15:4).

Иосия был последним временным облегчением

Ревность этого молодого царя (639-608 до н.э.) по Господу была безгранична. Он снова, в глубоком благоговении, стремился обновить ветхий завет: “И велел царь подтвердить это всем находившимся в Иерусалиме и в земле Вениаминовой” (2 Пар. 34:31-32). Но пророчице Олдаме пришлось с печалью сказать ему, что было уже слишком поздно; вся эта  “реформация” была только внешним налётом. Полная катастрофа должна была “родить в рабство”, вызвать гибель народа и его порабощение в чужой земле (сравни Гал. 4:24).

Иосия даже превзошёл Езекию в своей преданности Духу Пророчества, был ревностен в следовании каждой детали закона, насколько он его знал – особенно Второзакония. Никогда ни один царь не исполнял написанное слово. Молодой Иеремия радовался. Но будучи столь преданным письменному Слову Духа Пророчества, Иосия умудрился отвергнуть его реальное проявление в жизни. Проблема была в том, что обновлённый “духовный дар” был передан самым невероятным путём, который ни царь, ни его народ не могли себе представить – через уста языческого царя!

Египетский фараон Нехао вёл своё войско для того, чтобы воспротивиться растущему могуществу Вавилона. Иосия счёл своим долгом на него напасть. Разве не велел Духом Пророчества Моисей Израилю воевать с язычниками? Но ревностный царь не смог разглядеть того, что Нехао использовался Богом для Его дела. Он предупредил Иосию: “Не противься Богу, который со мной, чтоб Он не погубил тебя” (2 Пар. 35:21). Автор библейской летописи говорит, что царь “не послушал слов Нехао от лица Божия”. Господь вынужден был сделать так, что молодой царь умер от полученных в сражении ран (ст. 22-24). Сердце Иеремии было сокрушено, ибо пробуждение, организованное Иосией, выдохлось после его безвременной кончины. С тех пор положение всё время только ухудшалось.

Мы так же слепы, как был слеп Иосия

Не может ли быть так, что как и Иосия, адвентисты седьмого дня считают себя супер-верными “Духу Пророчества”, и в то же время отвергают его проявление в реальной жизни? В действительности, это и случилось в 1888 г.; наши братья «крутили пластинку» Иосии. Отвергнув эту “ценнейшую весть”, “посланную с небес”, они вообразили, что верны прежним писаниям Елены Уайт, отодвигая при этом в сторону живую весть от Господа [4].

Не повторяем ли мы путь Израиля с его ветхозаветными пробуждениями и реформами? Здравое размышление заставляет прийти к ответу: как церковь, мы и сегодня столь же теплохолодны, как и сто лет назад. Когда “мы” “по большей части” и “в основном” отвергли ту “ценнейшую” новозаветную истину, которую получили в эпоху 1888 г., “мы” обрекли себя на “ещё долгие годы” окольного пути через ветхий завет, точно так же, как и Израиль на Синае.[5]

Опыт веры нового завета был главным, против чего воспротивилось руководство в отношении вести 1888 г. Споря с Джоунсом и Ваггонером, они в действительности оказывали предпочтение основным моментам ветхого завета. Елене Уайт было в видении показано, что эти почтенные руководители напрасно тратили время, пытаясь протащить мнение, отличное от позиции Ваггонера, ибо ей было “явлено”, что он был прав.[6] Особенно в 1890 г. и далее, вплоть до 1907 г. оппозиция вести 1888 г. по вопросу о двух заветах одерживала победу.[7]

Тематический анализ может продемонстрировать, что идеи ветхого завета по-прежнему преобладают в нашей жизни, особенно в уроках и литературе для детей. Даже наш Комментарий склоняется к позиции тех, кто отверг весть 1888 г.[8] Наши пробуждения и реформации проходили по образцу израильских, включая те, что были в эпоху Ездры и Неемии. Как церковное единство мы ещё не открыли истинный новый завет, который “мы” по большей части отвергли сто лет назад. Этот голод преобладает одинаково и в ортодоксальном, и в “независимых” служениях.

Кто оценит то смятение и трагические отступления от истины, которые произошли из-за неудовлетворённого голода в церкви (и мире) по тому “ценнейшему” евангелию? Говоря о том, как Оза непочтительно схватился за священный ковчег, Елена Уайт в 1890 г. умоляла своих братьев: “Уберите свои руки от Божьего ковчега, и пусть Дух Божий придёт и действует своей могущественной силой” (Материалы 1888 г., стр. 543).

Это маленькое слово “пусть” означает, что Святой Дух стремится прийти и “действовать”. Когда эта новозаветная весть будет извлечена из архивного забвения, Он сможет насытить ею, как небесной манной, наш истомившийся мир.

Один еврей, обратившийся в христианство, сравнил проблему своего народа с крестьянином, который едет на лошади с телегой в город. Если у него отваливается колесо, ищет он его дальше по дороге, или возвращается туда, где оно отвалилось?

Пойти назад и найти то, что потерял – вот что было бы единственной надеждой крестьянина, не так ли?

Если иудеи должны вновь обрести то, что они утратили 2000 лет назад, неужели мы считаем для себя унижением вернуться и обрести то, что мы потеряли сто лет назад?

[1] Это очевидно, поскольку уровень жизни в третьем мире растёт, и поскольку адвентисты уезжают оттуда в Европу, Австралию и США.

[2] Древнееврейское слово, часто переводимое как “слушаться” значит “слушать” (шам’а). Слово, переведённое в этом тексте как “соблюдать”, звучит шамар, что в Быт.2:15 значит “заботливо хранить”, лелеять, высоко ценить, но вовсе не  обязательно “слушаться”.

[3] См. также Иер. 6:20, 7:22; Ам. 5:21-27, и т.д.

^[4] См., напр., письма Урии Смита и Г. И. Батлера к Елене Уайт от 17 февраля 1890 г. и 24 сентября 1892 г. (Материалы 1888 г., стр. 152-157, 206-212). Господь посылал Израилю не только “пророков”, но и “вестников” (2 Пар. 36:16; в Синодальном переводе “посланные”).

[5] См. Письмо 184, 1901; Евангелизм, стр. 696.

[6] См. Письма Елены Уайт 30, 59, 1890; также Джордж Найт, Разгневанные Святые, стр. 75, 76, 92, 93.

[7] См. Уроки субботней школы, третий квартал, 1907; письмо А.T. Джоунса их автору, Р.С. Оуэну, 20 февраля 1908 г.

[8] См. статью “Завет”, Библейский словарь АСД, стр. 229; этот текст превосходно определяет позицию Комментария как идентичную позиции людей, отвергших весть 1888 г.